В Барановичах находится один из четырех социально-педагогических центров (СПЦ), который в рамках проекта ЮНИСЕФ «Подростки в контакте с законом» применяет методику «Оценка рисков и возможностей». Это уникальная программа, которая позволяет найти индивидуальный подход к подросткам, которые вступили в конфликт с законом. При помощи оценки рисков собирается подробный анамнез ситуации конкретного ребенка, ведутся беседы с ним, родителями, педагогами. На основании собранной информации выстраивается стратегия дальнейшей работы, которая помогает подростку строить жизнь по-новому.
Почему дети попадают в сложные ситуации, и как им помогает программа?
«Мне было 16 лет, когда я пришел в СПЦ в нашем городе. От друзей слышал, что здесь есть психолог, и он многим помогает, – рассказывает Арсений* (*имя изменено по этическим соображениям). – А у меня была проблема: ждал суда за преступление, которое совершил. Мне просто хотелось с кем-то поделиться, поговорить об этом без осуждения».
Свою историю Арсений рассказал психологу, заведующей отделом профилактики и комплексной реабилитации СПЦ Анне Семергеевой. Она признается, что подросток хоть и был откровенен, но к конкретной помощи сначала был не готов.
– Со временем мне удалось выйти с Арсением на доверительный уровень, – рассказывает Анна. – Методика «Оценки рисков и возможностей» показала, что у парня есть вопросы по родительской поддержке: мама жила в другом городе и практически не интересовалась сыном, отец выпивал, бабушка с дедушкой жили на даче и приезжали только на зимний период. Кроме этого, подросток не имел увлечений, устойчивых интересов. При этом у него была компания друзей с асоциальными взглядами. В ресурсах – открытость, отзывчивость, готовность принимать помощь.
Психолог отмечает, что для подростков, которые испытывают сложности, просить помощь и принимать – большая редкость. Чаще всего у них работает установка, что со всем справятся сами. Арсений был готов принимать помощь.
– Работа была проделана большая и кропотливая, но я остановлюсь на более интересных моментах. Например, Арсений, готовый вроде к помощи, в какой-то момент начал всячески уходить от темы. То есть он приходил, общался, но как только дело касалось болезненной проблемы, всячески уходил. Есть такое в природе, когда в случае опасности нужно притвориться раненым – вот тут был похожий случай, – говорит Анна. – Но в итоге мы все-таки смогли с ним погрузиться на достаточную глубину, проработав его опасения попасть в тюрьму.
Во-первых, был проработан образ его компании. Каких друзей он бы хотел видеть рядом с собой. По словам психолога, для него было неожиданностью и открытием, когда он понял, что рядом с ним были, мягко говоря, не те люди.
– Говорил, что они хорошие друзья. Но, когда стали наделять их качествами, то все стало на свои места, – говорит Анна. – Это было настолько очевидным, что он не мог не согласиться, хотя изначально был не готов к такой информации. Также к работе, конечно же с согласия подростка, мы подключили мастера из его учебного учреждения, который был для него значимой фигурой.
– Как вы понимаете, что можно уже закончить работу с подростком?
– Весь процесс с Арсением у нас занял около полутора лет. Первый год общение было достаточно плотным, потом были встречи по его запросу. Закончили с ним работу, когда я поняла, что он полностью отказался от алкоголя. Пришел и сказал: «Представляете, мы сходили на дискотеку, я не пил и мне всё равно было весело!». Также Арсений поменял компанию, нашел себе увлечения. Не скажу, что он начал рыбачить или заниматься спортом, но у него с новыми друзьями появились темы для разговоров, они вместе гуляли на улице, ходили на дискотеки.
По словам Анны, парень в итоге успешно окончил учебное заведение и ушел в армию. А оттуда прислал ей фото с присяги и поблагодарил в письме, что когда-то ему протянули руку помощи, отозвались.
– Написал, что раньше, мол, мы были щеглы, а теперь орлы, – вспоминает Анна. – В такой простой форме он обозначил, что его поведение тогда было не совсем подходящим, и сам смог вернуться в то время и провести рефлексию. Порадовало, что достаточно было проработки.
«В последние два года подростки стали обращаться в СПЦ сами»
Анна Семергеева отмечает, что программа «Оценка рисков и возможностей» хорошо зарекомендовала себя на практике.
– В нашем центре программа реализуется больше пяти лет, и за это время ее прошли порядка 500 детей-подростков. Центр широкопрофильный и работает со всеми уязвимыми категориями, помогая не только подросткам, но и родителям, а также семьям, находящимся в социально опасном положении (СОП).
Помимо рисков, по словам психолога, программа также ищет возможности – сильные стороны ребенка либо ресурсы. Например, у него есть родители, готовые его поддерживать, либо лидерские качества, или он мечтает о какой-то профессии. Мечтает, но не представляет, что нужно для достижения цели.
– Мы опираемся на эти ресурсы и на основании их строим план работы по рискам, где всё будет направлено на создание среды, где подросток может развить свой потенциал.
Например, выясняется, что у ребенка не организован досуг, нет никаких интересов, он предоставлен сам себе, и развлечением становится алкоголь. Работа будет строиться на том, чтобы этот риск минимизировать. Подростку будут помогать искать занятия по интересам, выяснять, чем ребенок мечтал заниматься в детстве, и помогать ему это реализовать.
– Какие тенденции вы отметили за время работы программы?
– В последние два года подростки стали обращаться за помощью в СПЦ самостоятельно. Стало работать «сарафанное радио», – улыбается Анна. – Молодые парни и девушки знают меня лично, доверяют, чувствуют себя в безопасности и советуют друг другу как надежного специалиста. Реже детей приводят родители, просят помощи разобраться в проблеме. В подобной ситуации также применяю методику «Оценки рисков и возможностей» и выстраиваю по ее итогам дальнейшую работу.
– Вы упомянули, что Арсений сам писал, просил назначить встречу. То есть, вам можно напрямую написать в мессенджер?
– Да. Чаще всего подростки пишут мне в мессенджерах, в Telegram, Instagram. Кто-то принципиально не хочет давать номер телефона, тогда прошу ссылку в социальной сети ВКонтакте или еще где-то, где меньше личной информации. Сейчас в Telegram есть функция, когда не видно номера телефона. Для таких детей, подчеркну, очень важна конфиденциальность, особенно в первые встречи. Могут неоднократно переспросить: «Об этом точно никто не узнает?». Или рассказывают свои истории, например, с матом. Чтобы снять их тревогу, объясняю, что выражать эмоции, пусть и так, это нормально, осуждать их за это не буду. Им прямо в моменте надо получить одобрение, что, например, от этого слова мои «уши не завянут».
Психолог говорит, что лишь получив гарантии безопасности, конфиденциальности, подростки раскрываются и готовы к работе над своими проблемами.
– Поскольку ко мне обращаются в основном молодые люди старше четырнадцати лет, 16+, то я могу не информировать родителей, если подросток против. Но есть моменты, о которых я обязана сообщить, – говорит Анна. – Например, угроза чужой жизни, здоровью или жизни самого подростка. Или когда есть намерение кого-то лишить жизни, или повышен суицидальный риск. О лимитах конфиденциальности я предупреждаю подростков заранее, чтобы они потом не думали, что я их предала.
Психолог отмечает, что работать в команде с педагогами и родителями получается эффективнее, но для этого необходимо согласие ребенка. Специалист, например, может попросить разрешения у подростка рассказать учителю часть информации, особенно если в школе не знают, что уже ведется работа. Однако не всегда дети на это соглашаются, и тогда психолог продолжает работу как есть, хотя и отмечает, что это сложнее.
– Как родителю самому распознать, что с ребенком что-то случилось, что это не просто плохое настроение, а уже проблема?
– Самое важное – это изменение в поведении, причем не важно, в какую сторону. Мы, обращаю внимание, говорим про ту историю, когда родители знают своего ребенка. Например, резкая смена поведения: был всегда веселый, а стал грустный, замкнутый, или наоборот. Второе, что должно насторожить, – появление денег, происхождение которых объяснить не может.
По словам психолога, проблему наличных денег у детей многие родители, к сожалению, недооценивают, сравнивая со своим детством, когда ничего не было.
– У ребенка должно быть хотя бы пять рублей, чтобы, например, в кафе зайти, – говорит Анна. – Плюс желание одеваться, соответствовать своим каким-то трендам или убеждениям – для всего нужны деньги. Не встретив понимания родителей, ребенок сам ищет возможности их заработать. Поскольку легальных способов для подростков не так и много, они ищут альтернативные варианты и в этот момент могут ввязаться в плохую историю. В распространение наркотиков, например, либо кибермошенничество, в том числе участвуя в передаче денег от жертвы мошенникам.
Еще один признак – ребенок прячет телефон. Не всегда это что-то плохое, но попросить посмотреть можно. А вот что никак нельзя игнорировать, так это приход ребенка домой в измененном состоянии, с запахом алкоголя. Запаха может и не быть, отмечает психолог, но насторожиться стоит, заметив покраснение глаз или расширенные зрачки.
– Ни в коем случае нельзя делать вид, что ничего не заметили, – говорит Анна. – Подросток подумает: я крут, они ничего не заметили, я всех обманул. В таких случаях всегда надо реагировать! Если переживаете, сделайте экспресс-тесты, они доступны, анонимны. Можно сдать мочу и посмотреть, принимал ли ребенок запрещенные вещества. И даже при подозрении лучше сразу обращаться за помощью к специалистам. Да, это больно, что вашего ребенка могут поставить на учет, но при этом можно избежать развития истории, избежать передозировки и вследствие этого потери ребенка. Для начала можно прийти в СПЦ и получить консультацию, что делать в такой ситуации. Можно также обратиться в центры, дружественные подросткам, а также к врачу-наркологу.
Как еще получить психологическую помощь подростку?
Есть бесплатные и круглосуточные телефонные линии, куда можно позвонить в кризисной ситуации:
детская телефонная линия – 8-801-100-16-11
линия в Республиканском центре психологической помощи, работающая в рабочее время (с 9 до 18) – 8-017-300-2321
А еще эксперты Республиканского центра психологической помощи БГПУ вместе с ЮНИСЕФ в Беларуси запустили онлайн-платформу talk2ok.by, с помощью которой подростки и молодые люди могут бесплатно и конфиденциально получать квалифицированную психологическую помощь в виде онлайн-консультаций – в комфортном для современных подростков формате аудио- и видеочатов. Также на платформе работают равные консультанты, если ребенок хочет обсудить свою проблему со сверстником.
