Придя домой, 17-летняя Катя (имена героев по этическим соображениям изменены) почувствовала себя плохо. Мать вызвала “скорую”. Через несколько часов девушка оказалась в реанимации Брестской городской больницы с обильным кровотечением.
Несчастная потеряла полтора литра крови. Врачи отчаянно боролись за ее жизнь и спасли. Только потом пострадавшая рассказала, что до этого ей сделали пластическую операцию. Подпольно…
В Беларуси такого еще не было. Впрочем, в милиции полагают, что подобный случай не первый, просто дело не заходило так далеко.
Резал по живому
Катя не была проблемным ребенком в классическом понимании. Она не пила спиртное, не водилась с дурными компаниями. Но с какого-то времени стала сильно комплексовать по поводу своей внешности. Девочка считала себя некрасивой, была уверена, что ее никто не будет любить и жизнь, вероятно, сложится неудачно. Возможно, поэтому она увлеклась модным течением — бодмодификациями. По-простому — изменение тела. Это, например, модные нынче “тоннели” — большие отверстия в мочках ушей, куда потом вставляется какое-нибудь украшение. Некоторые идут еще дальше и разрезают себе языки, раздваивая их наподобие змеиных. Другие наносят себе шрамы, вставляют различные имплантаты.
Профессионалы не относят к этому татуировки и пирсинг, но любители бодмода, как правило, начинают с них: проколы ушей, носа, губ, языка, пупка, интимный и плоскостной пирсинг. В моду входят и микродермалы — украшение для внутрикожной микроимплантации, при которой создается маленький прокол, а через него в ростковый слой кожи вводится “якорь” со стержнем. На стержень накручиваются украшения различных форм. Кто-то останавливается на одной-двух тату, кто-то ограничивается прокалыванием брови или пупка. Для других бодмод становится смыслом жизни. Очевидно, так получилось и с Катей.
Течение затянуло девочку.
К 17 годам на ее теле красовался не один десяток тату и другой сопутствующий “тюнинг”. При этом девушка и сама практиковала нанесение модификаций на тела. А чуть более года назад на одной из тусовок единомышленников Катя познакомилась с Сергеем, приехавшим на слет из другого города. Он был старше ее на 7 лет и, скорее всего, считал себя более опытным модификатором. Если Катя только била татуировки, то Сергей работал с плотью. Резал по живому. Например, удалял пупки или пробивал в ушах “тоннели”. По сути — это уже косметологические операции.
Катя и Сергей в основном общались в социальных сетях. Там мастер тату выкладывал фото своих работ, зазывая новых клиентов. Сам он впоследствии говорил, что деньги за услуги не брал. Для него это было хобби, ведь в “миру” Сергей действительно был мастером… строительных работ. Его основная профессия — штукатур. Знания о том, как резать по живому, парень черпал из видеороликов в интернете.
В одном из разговоров Катя рассказала Сергею интимную подробность. Ее не устраивал размер половых губ. Медицинская косметология решает эту проблему. Но Сергей предложил ей свои услуги. При всей отчаянности девушка не решалась на это достаточно долго. Уже потом, когда милиция вникла в суть дела, выяснилось, что “мастер” настаивал на операции около года. Катя под различными предлогами отказывалась, ссылаясь то на занятость, то на здоровье. Подозревал неладное и 22-летний молодой человек девушки. Он тоже был вхож в тату-компанию, но в компетентности “мастера” все же сомневался. Впрочем, окончательное решение было все же за Катей. И она согласилась.
Операция происходила в Бресте в одном из тату-салонов, который вот-вот должен был открыться, но теперь, конечно, так и не заработает.
Начальник пресс-службы УВД Брестского облисполкома Сергей Дученко говорит, что каким-то образом у “мастера” оказались ключи от помещения:
— Вполне вероятно, что он знал хозяев студии татуировки. Многие ребята, занимающиеся татуировками и модификациями тела, общаются друг с другом. По предварительным данным, этот парень таким образом практиковался и в других городах. По крайней мере, есть информация, что он делал какие-то не совсем удачные операции в Минске.
Как именно оперировал Катю Сергей, узнать доподлинно сложно. Он говорит, что все провел правильно, стерильным одноразовым инструментом, который потом выбросил где-то в городе. После операции “хирург” предложил девушке какое-то время остаться в салоне.
Но та отправилась домой. И, как оказалось, именно это спасло Кате жизнь. Уже потом врачи констатировали: Сергей врачевал так, что после операции счет пошел на минуты…
Из реанимации девушку чуть позже перевели в обычную палату. О случившемся узнали в милиции. Участковые начали проверку. Дело новое, раньше с подобным милиционеры не сталкивались. Сейчас они общаются с пострадавшей, ее родителями, с самим горе-хирургом. Инспекторам приходится вникать в специфику дела, где косметическая хирургия переплетена с молодежными течениями и определенной субкультурой.
Обратной дороги нет?
В случае с Катей можно предположить, что вряд ли такая операция была ей так уж необходима.
Врач-хирург Брестского городского центра пластической хирургии и медицинской косметологии Геннадий Каковка рассказывает, для чего действительно его пациенты решаются на подобное:
— Показания к операции применяются в общелечебной сети: прободная язва, рак, ножевое ранение. То есть в том случае, когда без вмешательства человек может погибнуть. В этом случае — вопрос эстетики. Пациентам не нравится гипертрофированная форма. Человек комплексует, стесняется выйти на пляж, в бассейн. Однако юным пациентам врач при родителях, как правило, рекомендует дождаться совершеннолетия.
Стоит ли говорить, что в легальной клинике с пациентами идет совершенно другая работа. Во-первых, их проверяют на противопоказания, учитывая хронические заболевания, психоневрологические особенности. Строго соблюдается санитарно-эпидемиологический режим, а доктора несут ответственность за состояние оперируемого. Плюс высокий профессионализм медицинского персонала. К примеру, у Геннадия Каковки стаж 15 лет, до этого — 6 лет в институте, интернатура и ординатура. При этом, говорит он, даже в высококлассных клиниках оценивают риски:
— Взять интимную пластику. Есть операции с потенциальным риском развития различного рода осложнений. Другой вопрос — процент. Ну а операция в домашних условиях, которую проводит непрофессионал, просто уму непостижимо.
Здесь с медициной солидарны и профессионалы человеческого “тюнинга”. В известной брестской студии татуировок “Черника” клиент вправе ознакомиться с арсеналом безопасности. Тут есть барьерная защита, проводится стерилизация инструментов, инструмент используют одноразовый, у мастеров есть санитарные книжки, специально оборудовано помещение для проведения процедуры с моющимися поверхностями, плюс генеральная уборка, химическая уборка каждый день, предварительная консультация с клиентом по противопоказаниям. А их, говорит мастер Артем Табольчик, может быть очень много:
— Есть определенный процент людей, которым пирсинг и бодимодификация противопоказаны по многим причинам. Перечислю лишь небольшую часть из них. Это склонность к образованию келоидных рубцов, язвенная болезнь желудка или гастрит в фазе обострения, панкреатит, хронические кожные заболевания (в том числе и псориаз), заражение крови, гепатит, ВИЧ-инфекция, гемофилия (нарушения свертываемости крови), лейкоз, врожденные пороки сердца, почек и других органов и систем… Также клиенту могут отказать, если он выглядит невменяемым или находится под наркотическим воздействием — алкоголь в том числе. Еще важный момент. Женщинам нельзя делать пирсинг во время менструаций или в период беременности. Не будут работать и с безответственными людьми. Ведь тот же пирсинг — это не только прокол, но и частый, а иногда долгий уход впоследствии. Так что не стоит обижаться, если вам отказал мастер.
Впрочем, к подростковому бодмоду у профессионала отношение неоднозначное. Артем уверен: лучше дождаться совершеннолетия. И связано это с физиологией:
— Бодмод в юные годы небезопасен. Полное формирование организма идет до 18—21 года. Любое хирургическое вмешательство, кроме жизненных показаний, категорически противопоказано. Как минимум хуже идет процесс заживления.
Это подтверждает и Геннадий Каковка: — Разрезать язык или сделать большое отверстие в ухе гораздо проще, чем потом все вернуть на свои места. А где взять ткани, чтобы сшить, сопоставить? А у тех же мочек происходит растяжение и истончение… При этом у нас хватает пациентов, которые в юности сделали себе модные “тоннели”, а потом одумались. Например, парень решил пойти в милицию или МЧС. А там с такими ушами не берут… Вот папа с мамой и приводят его к нам. Многие просто взрослеют и сожалеют о том, что сделали в малолетнем возрасте глупость…
Грязные иглы
Впрочем, в конце концов, что делать со своим телом, — каждый решает сам. Главное — не навредить. А это, говорит Артем Табольчик, как раз то, чем занимаются кустарные мастера:
— Даже не сложный лишь на первый взгляд пирсинг имеет множество нюансов. У “кустарей” нет возможности стерилизовать и автоклавировать инструмент, то есть риск получить заражение велик. Вряд ли они обладают хорошим навыком. Мастер должен иметь знания в дерматологии, хорошо знать расположение кровеносных сосудов, нервов, подкожных желез, хорошо бы иметь 3D-атлас человеческого тела, знать и уметь оказывать первую помощь, особенно при обмороках и приступах, быть готовым нести ответственность за своего клиента и проделанную работу. У мастера должна быть аптечка первой помощи, которую он собирает собственноручно, так как процедура пирсинга диктует свой подход к безопасности. Процедура, имеющая контакт с кровью, не может проводиться на диване или на кухне. Подпольный мастер не несет ответственности за выполненную работу.
Пирсинг должен выполнять именно мастер по пирсингу, а не косметолог, медсестра или парикмахер. Они этому не учились и ничего в этом не понимают. Тут много тонкостей. Во-первых, материал. “Кустари” зачастую ставят крайне низкокачественную бижутерию, мешающую заживлению и вызывающую аллергию. Во-вторых, прокол выполняется специальной иглой.
Не пистолетом, не катетером, а именно специальной иглой. Использование пистолета — клеймление скота. А мы люди, правда? Кроме того, из-за материала корпуса его невозможно стерилизовать. А кровь остается на корпусе, и любые патогены передаются следующему клиенту. Пистолет рвет кожу, а не создает аккуратный и ровный канал…
Страшно представить, какие увечья причиняют нелегальные мастера своим пациентам. А ведь и Катя, и Сергей, и сотни других увлеченных модификациями тела молодых людей делали и делают друг другу подобные вещи. И мне почему-то кажется, что точка в этой истории еще не поставлена. Ведь на законодательном уровне ответственность за подпольный “тюнинг” тела не предусмотрена. И вот пришла большая беда…
КОМПЕТЕНТНО
Геннадий Войтович, начальник управления охраны правопорядка и профилактики УВД Брестского облисполкома:
— Мы проводим проверку по этому факту. Здесь важно тщательно разобраться во всех нюансах и сделать так, чтобы в будущем дети не шли на поводу у подпольных мастеров тату или пластических хирургов, работающих без лицензии и образования. Особенно через знакомства в интернете. Это просто бич нашего времени. Молодежь зачастую верит сети больше, чем родителям. К последним же хотелось бы обратиться с просьбой вникать в жизнь своих чад. Контролировать их общение в социальных сетях. Проявлять как можно больше внимания к детям, участвовать в их воспитании.
Автор публикации: Александр МИТЮКОВ.
Источник: “СБ. Беларусь сегодня”.
