Нет ничего страшнее для ребенка, чем лишиться самого родного и близкого человека – мамы. Конечно, малыша не оставят одного, о нем позаботятся родственники, возьмет под опеку государство. И все же никто и никогда не заменит мамину колыбельную песню, её ласковые руки, любящий взгляд. Поэтому до последнего борется наше общество за то, чтобы вернуть непутевую маму на путь истинный, чтобы разбудить в ней материнский инстинкт.
Вернуть украденное детство
Жительница города Инна Н. (имя героини изменено) согласилась поделиться своей историей падения и возврата к нормальной жизни. Рассказать об очень личном женщина решила потому, что надеется: быть может, ее опыт пригодится тем, кто находится сегодня на краю пропасти. И возможно, он поможет другим женщинам избежать непоправимой ошибки.
Проблему заливала вином
Пить я начала во вполне зрелом возрасте: двое моих старших детей были уже совершеннолетними, младшей дочке на тот момент исполнилось 10 лет.
Мы жили вместе с моим сожителем – отцом дочки. Человек он был крайне жесткий, агрессивный, мог накричать ни за что, избивал меня. В общем, жили плохо, скандалы в доме не затихали. Может, от этого, а может, и просто так начала я потихоньку выпивать. Стакан вина «закинешь» – вроде легче становится. Не придавала особого значения этому, не видела большой беды.
Проблемы начались после того, как нас поставили на учет как семью, находящуюся в социально опасном положении. Поначалу даже не из-за моей пьянки, а из-за скандалов в доме. Я милицию вызову на сожителя – ГОВД сразу же сообщает в школу о семейном скандале. Один сигнал, второй – и вот мы уже неблагополучная семья.
Я еще больше расстроилась, стала чаще заливать проблему вином. Доходило до того, что по десять дней была в запое. Выйду из него – начинаю думать: чем же дочку кормить? В холодильнике – шаром покати, кошелек пустой… Бывало, даже на хлеб денег не было. Но, как ни странно, на вино всегда хватало.
«Мама, купи булочку!»
…Помню, идем с дочкой по улице, а у Дома школьников праздник какой-то – народу тьма, все нарядные, продают всякие вкусности. Дочка просит: «Мама, купи мне булочку!» А мне не за что: еще вчера все деньги на вино спустила. Так стыдно мне – не передать словами. От этого стыда опять напиваюсь. Такой вот замкнутый круг получался.
Социальный педагог из школы видела, что беда у нас в семье, что качусь я к пропасти с непреодолимой силой. И она взялась мне помогать, за что я ей и сегодня безмерно благодарна. Пригласила она как-то в школу верующих людей, чтобы с нами, пьющими матерями, поговорили. Слов особо не помню, не слушала я их, не доходили они до сознания. А в конце поставили они песню, которая душу мне всю перевернула: «Пусть мама услышит, пусть мама придет…» И я вдруг поняла, что ломаю судьбу своей девочке, что вместо защиты даю ей только горе и слезы.
Под впечатлением от этой простой детской песенки проходила я два дня – пить в это время совсем не могла, переживала. А потом все как-то снова притупилось, и опять вернулось в мою жизнь вино. Я так размышляла: подумаешь, один стакан, никто ничего не заметит. Но после первого стакана всегда шел второй, третий, четвертый…
Трудный выбор
Однажды ко мне пришла социальный педагог и сказала: «Дальше у вас есть два пути: на лечение от алкоголизма или на комиссию по делам несовершеннолетних, где примут решение об отобрании дочери из семьи». И вот от этих слов я окончательно пришла в себя, поняла, что дальше идти некуда и согласилась на лечение.
Социальный педагог сразу сказала, что даст мне необходимую сумму на лечение и даже, если нужно, заберет на это время дочь к себе. Очень я ей благодарна за помощь и поддержку, одна бы я, наверное, не справилась никогда.
Через несколько дней после того разговора я отправилась на лечение в Кривошин, дочку на это время поместили в социальный приют.
Конечно, эта больница – не курорт, условия там тяжелые: на окнах решетки, гулять на улице можно только под присмотром. И капельницы все время ставят. Но для себя я твердо решила, что должна пройти через все это, должна вернуться к нормальной жизни.
Знаете, соблазнов и там хватает. Кто думает, что там невозможно найти спиртное, ошибается. Некоторые и там пьяные валялись. Я же даже думать об этом не хотела, понимала, что нужно выдержать, пережить эти тяжелые дни.
Лечиться для себя
Тем, кто только думает ехать на лечение в Кривошин или Новинки, хочу посоветовать: не делайте это только для того, чтобы от вас отстали окружающие и не трясла милиция, не приставали социальные педагоги. Постарайтесь сделать это для себя, поймите, что это нужно для маленького человечка, который, несмотря ни на что, вас любит и верит вам. Подумайте, что вы своими пьянками-гулянками делаете своего ребенка сиротой при живой матери. Не воруйте у него детство.
К концу курса лечения (а длился он десять дней) я пошла к врачу, чтобы мне сделали укол. Врач отговаривал: мол, впереди новогодние праздники, ты можешь сорваться, это очень опасно. Но я была настойчива и уговорила врача сделать мне этот укол.
Конечно, он совсем не гарантирует трезвости навсегда. Многие и с этими уколами срываются чуть ли не во вторую неделю. Я смогла вытерпеть. Как говорят врачи, самое опасное время – первый месяц, когда особенно нужна поддержка близких, надо избегать нервного напряжения. Мне в этом плане повезло: даже мой буйный сожитель на это время затих – помогал мне, мог даже обед или ужин приготовить, пока я приду с работы.
Очень помогали на работе, в ЖКХ, поддерживали меня. А еще помню, с какой надеждой и любовью смотрела на меня моя девочка…
Работа над ошибками
Чуть позже я начала ходить в церковь. Помню, когда в первый раз зашла в храм Жен-Мироносиц, меня очень сильно потянуло к одной иконе. Подошла к ней – слезы из глаз потекли. Плакала навзрыд, не могла остановиться, на душе было так тяжело – не передать словами. Потом кто-то из прихожан сказал, что эта икона называется «Неупиваемая чаша», она помогает алкоголикам избавиться от тяги к спиртному. Я же этого не знала тогда. Видимо, Бог мне помог, сжалился надо мной, показал путь.
Не пью я уже пять лет. И меня совсем не тянет, даже когда хожу на праздники, где на столе стоит спиртное. И в магазине перестала обращать внимания на «эти» полки. А ведь раньше, даже когда за хлебом шла, голова сразу поворачивалась к винным прилавкам.
На работе ко мне хорошо относятся. Раньше-то я, когда начальство увижу, пряталась, чтоб «амбре» мое не унюхали, а сегодня и с директором нашим здороваюсь в глаза глядя, и с замами. Меня уже бригадиром назначили.
На таких, как я когда-то, которые сегодня ходят с лицами как чугунами черного цвета, смотреть не могу. Хочу до каждого достучаться, помочь хоть чем-нибудь. Чтобы вспомнили они своих детей, поставили бы себя на их место, взглянули на себя их глазами.
Два года назад умер мой сожитель. Теперь живем вдвоем с дочкой. Она у меня красавица, темноволосая, смугленькая, на папу своего похожа. А умница какая! Учится очень хорошо, еще б чуть-чуть – и была бы медаль у моей девочки. На танцы ходит, творческая натура. Собирается поступать в медицинский университет, будет врачом.
Я готова баловать ее каждый день, ничего не жалею для своей красавицы. Понимаю, что иной раз можно было бы и не покупать ей очередную обновку, но не могу. Думаю: лучше пусть лишнее ей куплю, чем хоть одна слезинка упадет из ее глазок. Наплакалась моя девочка в детстве, настрадалась, на мать глядя. Теперь хочу вернуть ей украденное детство. Хоть она уже и взрослая, 17 лет скоро, хожу с ней за ручку в город – гуляем вместе, заходим в «Бисквит».
Хочу наверстать то, что когда-то по своей дурости пропустила и чуть не потеряла навсегда…
Ирина СОСНИНА.
