Чтобы исследовать проблему изнутри, я решила записаться в волонтеры. «В социальных учреждениях уж точно не откажутся от бесплатных рабочих рук», – решила я и придвинула к себе телефон.
– Алле, это горбольница? Я могу у вас завтра безвозмездно поработать? Что могу делать? Да многое: полы мыть, «утки» выносить…
После некоторых раздумий на другом конце провода ответили, что главного врача сегодня нет и мне лучше позвонить завтра.
Дом-интернат для престарелых… Старики живут без внимания со стороны родных, у работников, наверняка, едва хватает времени на то, чтобы накормить, убрать. На разговоры по душам, обсуждение политической или экономической ситуации у них времени точно не хватает. Предложу-ка я себя. «Нет, – сказали мне в учреждении, – волонтеры у нас бывают, но организованные, из предприятий, школ, общественных организаций, а одиночек мы не приветствуем».
Обидно оказаться никому не нужной со своими благими намерениями, но все же решила еще раз попробовать счастья и набрала номер Барановичского центра коррекционно-обучающего развития и реабилитации.
– Когда хотите прийти?
Завтра? Мы работаем с 7 утра! – заведующая Наталья Смирнова откликнулась сразу и передала трубку своему заместителю Марине Купцовой, которая и должна будет пристроить меня.
Мы договорились встретиться в 9.00.
«На работу» меня определили в дошкольную группу, состоящую в основном из новеньких – несоциализированных и неадаптированных к условиям жизни в коллективе. Но испугало меня не это, а то, что малыши 5–8 лет в силу особенностей своего развития и состояния здоровья не разговаривают. «Общение с ними проходит на вербальном и невербальном уровне», – поставила в известность Марина Георгиевна.
– Центр посещают 72 ребенка, часть из которых с тяжелыми и множественными недугами, – подключилась к разговору директор. – Хотя по городу на учете более 1 800 детей, нуждающихся в коррекционном обучении. Взять к себе мы можем лишь небольшую часть.
Пройдя «курс молодого бойца», совершив ознакомительную экскурсию по центру, отправилась к месту временной работы. Не могу сказать, что все 6 пар детских глаз устремились на чужака. Нет, детвора жила своей жизнью. Меня, кажется, никто не испугался, хотя была предупреждена и уже видела, как неадекватно могут среагировать дети на постороннего человека.
– Вы хотите нам помочь? Тогда берите Ксюшу и идите за нами, – предложила молоденькая учитель-дефектолог, как позже выяснилось, уже магистр педагогических наук Екатерина Галах.
Это был «культпоход» на горшки. Ксения одарила меня вопросительным взглядом, но на помощь согласилась. Правда, нужного результата нам достичь не удалось, а как обходиться с памперсами я напрочь забыла. Пришлось прибегнуть к помощи помощника воспитателя Натальи Дубовец. Тут я поняла, почему не все хотят связываться с волонтерами. На первых порах они скорей помеха, чем помощь, как и вышло в моем случае.
Пока мы с Ксюшей явились на место, детвора увлеченно смотрела мультики. Екатерина Петровна решила рассказать мне о специфике работы в центре. Она пришла сюда 4 года назад после окончания университета. Работа с детьми, страдающими разного рода недугами, не испугала ее. «Это – мое», – коротко охарактеризовала свое отношение к делу Екатерина и стала увлеченно рассказывать о своих воспитанниках, среди которых есть дети с ДЦП, болезнью Дауна, аутизмом.
– Будет прекрасно, если к концу года они станут реагировать друг на друга и нас, почувствуют себя в коллективе, – раскладывала ситуацию по полочкам Екатерина. – В нашем случае надо уметь радоваться маленьким успехам, к которым идти можно долгодолго.
В центр приходят дети, которые не всегда реагируют на маму, не умеют самостоятельно есть или даже глотать пищу, и если за год этому научились – это прогресс, огромная победа над обстоятельствами. А как радуются работники сказанному ребенком слову или сделанному шагу! Ведь то, что для нас обычно, для этих детей, их воспитателей, педагогов и родителей – достижение. За такие достижения не присуждают Нобелевскую премию, хотя результат того стоит. Но, как отметила директор центра, «у нас работают не за деньги, а по зову сердца». И все же я интересуюсь, каким образом стимулируют людей?
– В республике работают 44 центра коррекционноразвивающего обучения и реабилитации. Нашему – 20 лет, мы открылись вместе с брестчанами, – рассказывает Наталья Смирнова. – К сожалению, за эти годы в отношении наших специфичных учреждений так и не выработали четкой позиции. Мы и не дошкольное воспитание, и не школьное, не попадаем ни под один критерий, ни под одно положение. От того порой бывает сложно.
У нашего социального учреждения, конечно же, есть спонсоры, они во многом помогают, но не во всем.
– Собираемся и идем на музыкальное занятие, – голос воспитателя Вероники Врублевской вернул меня к волонтерскому делу.
Пытаюсь идти с Ксенией, но у нас снова не получается: девочка не может ходить по ступенькам, нужна сноровка, чтобы правильно поставить ее ножки. Пытаясь быть полезной хоть кому, беру за руки вполне самостоятельных Машу и Никиту. Музыкальный руководитель Людмила Нестерович старается во всю, но малыши пока сами не могут пройтись по кругу, похлопать в ладоши, собрать импровизированные осенние листья. Воспитатель и педагог нужны им на каждом шагу, тем более что Ренату, скажем, музыка и вовсе не пришлась по вкусу. Он закрыл уши ладошками и удалился в дальний угол зала. Тем не менее, мы сплясали, как смогли, поиграли на разных музыкальных инструментах и благополучно вернулись в группу, где до обеда можно было просто поиграть. Мы с Никитой сели складывать кубики. Мальчишка ловко справился с предложенной задачей. Он знает цвета, разбирается в форме предметов, но молчит, живя в своем мирке…
Обедали мы с Ксенией – девчушка сама не может держать ложку в руках, тем не менее, быстро расправилась с супом и налегла на котлету с пюре. Мы дружно запили все киселем и стали готовиться к дневному сну. Тут, как выяснилось, мне снова было не справиться с задачей, хоть она и казалась простой.
– У каждого ребенка своя методика засыпания, – поделилась пришедшая на работу вторая воспитатель Наталья Клюкач. – Ксению надо правильно уложить, иначе у нее начнется судорога. Ренат не уснет, если его накрыть, надо дождаться, пока задремлет и лишь тогда принести одеяло.
Решив, что потребности во мне больше нет, я покинула центр, но уже в тот момент точно знала, что обязательно сюда вернусь. Не важно, в каком качестве.
«Без глубинных мотивов роль волонтерства незначительна», – припомнились мне слова первого секретаря посольства Федеративной Республики Германия в Минске Мартина Гизе, беседовавшего с журналистами в Минском международном образовательном центре им. Й. Рау. Господин Гизе рассказывал, что в Германии волонтерство развито, но иногда на него идут не по велению души, а из корыстных мотивов. Скажем, если ты волонтер, тебе может быть снижен налог или тебя не заберут в армию. Но не будем спешить делать выводы, что такой подход к делу плох. Все же государство стимулирует своих граждан к социальной активности. И одна треть немцев вовлечена в эти процессы. В Беларуси волонтерство – это молодежное движение, и уже потому у него есть перспективы. Главное, чтобы одни хотели этим заниматься, а другие тому не препятствовали, а на просьбу: «Я хочу у вас безвозмездно работать!» всегда слышали призывное «Ждём!».
