17 декабря 1941 года все евреи города Барановичи были согнаны в гетто, 4 марта 1942-го гитлеровцы провели первую массовую акцию по их уничтожению. Этой теме посвящено немало страниц в книге «Кому жить и кому умереть», автором которой является бывший узник Барановичского гетто Давид Колпеницкий. Он излагает истинную правду о тех далеких кровавых событиях, о зверствах, которые творили фашисты и их приспешники.
После оккупации Барановичей гитлеровцы в местной газете писали и в листовках сообщали, что эту войну вызвали еврейские миллионеры из Америки, что героические немецкие солдаты уничтожат «жидо-коммунистического паразита». Они клеймили евреев и коммунистов, изображая их угнетателями белорусского народа.
Гитлеровская пропаганда оказала влияние на некоторую часть населения, отщепенцев белорусского народа, особенно уголовников. Их привлекала в полицию легкая нажива. Многие откровенно завидовали быстрому обогащению полицаев и торопились не опоздать к грабежам, пока не истреблены все евреи. А когда немцы подходили к Москве, некоторые из них решили, что Советская власть будет вот-вот свергнута, Красная Армия не вернется, и никто не будет их судить за предательство.
Образовалась новая прослойка людей, готовых пополнить ряды полицаев. Таким образом гитлеровцы укрепили свои гарнизоны, создали новые укреп-
ленные точки вдоль дорог, ведущих к фронту. Была создана сеть гарнизонов в населенных пунктах. Эти предатели, отщепенцы общества и помогали фашистам творить зверства над людьми.
Трагические вести прорывались к евреям в Барановичах: в Вильнюсе – погром, истреблено все еврейское население; в местечке Новая Мышь, в семи километрах от Барановичей, белорусская полиция поголовно уничтожила все еврейское население – около двух тысяч человек; в Слониме во время погрома уничтожено все население гетто.
Это не могло не усилить беспокойство в Барановичах.
3 марта 1942 года в два часа дня председателя юденрата Изак-
сона вызвали к гебитскомиссару Рудольфу Вернеру. Тот потребовал от него список из трех тысяч нетрудоспособных евреев для уничтожения – детей, женщин, стариков.
– Я не бог, – ответил Изаксон, – и не могу решать судьбы людей: кого отправить на смерть, а кому подарить жизнь.
– В таком случае, – ответил Вернер, – мы это сделаем сами.
В три часа Изаксон и его секретарша Менова вернулись в гетто. Они сообщили членам совета о последней жестокости немцев. После короткого совещания члены совета предложили Овсею Изаксону спрятаться, иначе немцы его убьют за отказ выполнить их требование. Изаксон обьяснил, что если он спрячется, немцы расстреляют других членов совета, а потом найдут и его:
– Я не могу прятаться. От судьбы мне не уйти.
…Среда, 4 марта 1942 года. В восемь часов утра через ворота на Парковой в гетто въехали три грузовика с полицейскими. Остановились недалеко от ворот. Затем стали выскакивать из автомобилей и тройками разбегаться по домам. Они требовали деньги и драгоценности, били людей и выгоняли на улицу. Женщин, детей и стариков загоняли в машины. Три грузовика, наполненные евреями, выехали из гетто, повернули на Парковую, затем влево, на Минскую, и направились к переезду через железнодорожные пути. Вскоре через эти же ворота прошли в гетто следующие три порожние машины.
Машины с женщинами, детьми и стариками пересекли железнодорожный переезд, железную дорогу Вильно-Барановичи, свернули направо и остановились в лесу, который тянулся вдоль путей до Зеленого моста. Здесь скрещивались в двух уровнях дороги Вильно – Барановичи и Брест – Минск. Между елями стояли несколько машин с пулеметами в кузовах, а рядом – немецкие солдаты СД, полицейские. В стороне виднелся длинный ров, который начали рыть еще перед войной. В этом месте строилась железнодорожная ветка для прямого поезда Минск – Вильно в объезд станции Барановичи.
Людей выгнали на снег. Машины развернулись и уехали обратно в гетто. Обреченным приказали оставить ручную кладь. У них требовали деньги и золото, жестоко при этом избивая. Палачи приказывали раздеться. Матери прижимали к себе детей. Полицейские стреляли над головами, загоняя всех в яму. Люди соскальзывали с обрывистого края рва и падали в глубокий снег на дне. Кто мог, тот бежал вдоль рва под пулями полицейских и литовцев из команды СД. Падали убитые и раненые. Матери теряли своих детей.
Ко рву подъехали две машины и открыли огонь из пулеметов. Стрельба заглушила последние крики гибнущих.
На дне рва валялись вперемешку мертвые и раненые, живые дети, матери которых, прикрывая их своими телами, уже были мертвы. Грудные дети гибли под тяжестью убитых матерей. Убийцы наслаждались зрелищем мук беспомощных детей возле убитых или раненых матерей.
На краю рва лежала убитая женщина. Один из полицейских, заметив у нее во рту золотой зуб, подошел, выбил зуб прикладом винтовки, а тело столкнул вниз. А со дна рва доносились слабые стоны взрослых, плач детей, ищущих своих матерей и медленно замерзающих на морозе.
До прибытия следующей партии на кровавую расправу немецкий офицер угощал всех полицейских водкой…
В больницу вошли полицейские с палками и стали избивать врачей и медсестер. Они били также больных, которые там находились, и молодую роженицу Геню, жену Аркадия Липника. Геня корчилась от боли, защищая свого первенца от ударов березовой палки. Полицейский схватил ее ребенка за ножки и бросил другому извергу:
–Лови! Этот свежий жиденок только что вылез на свет. Прижми ему носик, чтобы наш воздух не портил.
Другой полицай избил до крови старого врача Нахимовского. Весь медицинский персонал с больными выгнали из больницы и загнали в кузов машины, которая в сопровождении полицейских увезла всех за город, к Зеленому мосту.
Литовский палач Юзеф Гурневич в сопровождении двух белорусских полицейских привез к Зеленому мосту председателя юденрата Овсея Изаксона, который отказался выполнить приказ Вернера, и его секретаршу Менову. Арестованных подвели к краю рва, откуда еще доносились стоны умирающих и слова молитвы стариков. Юзеф приказал раздеть их догола, танцевать под гармошку, а затем достал свой пистолет и выстрелил своим жертвам в голову.
К двум часам дня 4 марта акция была закончена. Фашисты с помощью полицейских зверски уничтожили 3400 узников гетто.
Жуткий сценарий трагедии у Зеленого моста автор книги «Кому жить и кому умереть» узнал из свидетельских показаний полицейского Алексея – бывшего старшего лейтенанта Красной Армии, а также других очевидцев этого чудовищного злодеяния.
