Бывшие казармы, находящиеся в Барановичах в районе Полесского железнодорожного вокзала, а также обелиск на старом кладбище в Южном микрорайоне являются безмолвными свидетелями существования в нашем городе в начале прошлого столетия репатриационного пункта.
Военный городок неподалеку от Полесского вокзала строился на рубеже XIX – XX столетий для солдат российской железнодорожной бригады, квартировавшей тогда в Барановичах. Российские войска оставили наш город во время Первой мировой войны, осенью 1915 года. Отступающая царская армия использовала тактику «выжженной земли» и, чтобы побудить гражданское население покинуть оставляемые регионы, распускала слухи о зверствах, которые совершали германские солдаты. В связи с этим вслед за отступающими российскими войсками Беларусь покидали тогда и тысячи мирных жителей, которые стремились спастись от ужасов войны в центральных районах Российской империи. Беженство приобрело настолько колоссальные размеры, что по этому вопросу даже состоялось специальное совещание в Ставке Верховного главнокомандующего. Царское командование опасалось, что потоки людей заблокируют дороги и перекроют тем самым маршруты передвижения войск.
В Барановичах для беженцев был организован перевалочный пункт, откуда людей направляли в Тамбовскую, Самарскую, Саратовскую, Калужскую губернии, а также в Москву и Петербург.
Спустя несколько лет многим из этих несчастных людей пришлось стать участниками новой трагедии, разыгравшейся на территории бывших казарм для железнодорожников.
До начала 1919 года наш город был оккупирован германскими войсками, а затем несколько раз переходил из рук в руки во время войны между Польшей и Советской Россией. Долгожданный мир пришел сюда только в 1921 году, когда, согласно условиям Рижского договора, Барановичи вошли в состав Польского государства. Первые беженцы начали возвращаться в Западную Белоруссию из охваченной революцией России еще до окончания Первой мировой. А в начале 1920-х годов репатриация приобрела массовый характер. Согласно официальным данным, только в период с ноября 1918-го до июня 1922 года из России во II Речь Посполитую вернулось свыше четырех миллионов человек.
Для сбора информации о репатриантах, а также оказания им помощи в Польше в 1918 году было создано Управление по делам военнопленных, беженцев и рабочих (сокращенно «JUR»). На восточных и западных границах страны организовывались так называемые «этапы», или репатриационные пункты, в которых для временного пребывания людей строились бараки либо приспосабливались для проживания нежилые помещения, например, конюшни, устраивались бани, госпитали, амбулатории.
Один из более чем 150 «этапов» разместился в Барановичах в покинутых железнодорожниками казармах.
Условия проживания людей в барановичском репатриационном пункте были одними из наиболее тяжелых. Людей размещали в деревянных, мало пригодных для жизни бараках. Репатрианты ночевали на двухэтажных, сбитых из грубых досок нарах. Те, кому не хватило места, вынуждены были спать на полу. Зимой бараки обогревались только небольшой железной печкой, которая постоянно была буквально облеплена людьми. Даже ледяной ветер, гулявший по баракам, не был в состоянии заглушить тяжелые запахи. Естественно, многие не выдерживали подобных испытаний.
Феликс Фукс, корреспондент газеты «Мир» («wiat»), побывавший в Барановичах в январе 1922 года, подробно описал жизнь в местном «этапе»: «Среди прибывших сюда есть самые разнообразные элементы. Белорусские крестьяне со своими семьями, польские рабочие, интеллигенция. Все одинаково обездоленные и исхудавшие – человеческие скелеты в лохмотьях. Лучше выглядят только те, что приезжают московским поездом. Там попадаются даже бриллианты, блеск которых способен все устроить. Среди прибывших обращает на себя внимание большое количество стариков, калек, детей, едва способных передвигать ноги, безразличных уже к холоду, голоду, грязи и к отсутствию элементарных удобств».
Положение репатриантов осложнялось еще и тем, что в Барановичи направлялись из России эшелоны с людьми, больными тифом – очень опасной заразной болезнью.
Феликс Фукс в своем репортаже рассказывает о типичных эпизодах из жизни барановичского репатриационного пункта: «…Подъехал грузовик, служащий для перевозки больных. Из него выгружают больных тифом. Санитарка, бледная, измученная, с потухшим взглядом, старается с удивительной энергией. Не думает об опасности, грозящей ей от контакта с больными. Исполняет свои обязанности со спокойствием и чуткостью.
Но вот снова трагическая сцена. Мать, больную тифом, забирают в грузовик. В нее буквально вцепился трехлетний ребенок. Женщина смотрит на малыша и ничего не говорит. Какой-то мужчина, наверное, отец, отрывает от нее ребенка. Исхудавшей рукой женщина чертит в воздухе знак креста…».
От эпидемии тифа в 1920 – 1923 годах в Барановичах умерло множество репатриантов. Болезнь не пощадила работников репатриационного пункта и сотрудников Главного чрезвычайного комитета по борьбе с эпидемией (NNK), действовавшего в городе в 1922 – 1925 годах. Несколько захоронений с надписью «NNK» сохранилось на старом городском кладбище. Известны фамилии некоторых умерших от эпидемий сотрудников Комитета: санитарного инспектора Адама Грудзин-ского, канцеляристки Софии Оскерко.
К 1923 году ситуация с наплывом репатриантов стала постепенно стабилизироваться. В этом году репатриационный пункт в Барановичах был закрыт. В скором времени удалось справиться с эпидемиями тифа и холеры.
20 октября 1923 года на городском кладбище в Барановичах в память о 182 работниках, санитарах и врачах местного репатриационного пункта, которые умерли на своем посту во время эпидемий, был торжественно открыт обелиск.
Газета «Островский покровитель» от 27 октября 1923 года сообщала, что в церемонии открытия приняли участие премьер-министр Винцент Витос и министр публичного здоровья Ежи Буяльский. Высота обелиска составляла девять метров.
Монумент сохранился до настоящего времени, напоминая об одном из самых драматичных эпизодов в истории нашего города.
