– Мама, а почему меня тетя назвала очкариком? – спросила шестилетняя девочка с нотной папкой в руках. – Она мне так понравилась, такая красивая, а глянула сверху вниз и сказала: «Фу, очкарик!»
Этому разговору много лет, а та, детская, обида живет в душе до сих пор…
– Почему ты плачешь? – спрашиваю у хорошей знакомой.
– Ты мне рекомендуешь чаще гулять на свежем воздухе, больше двигаться, вот я и выполняю пожелания. Однажды иду по тротуару, догоняет меня мужчина и говорит с насмешкой:
– Такая молодая, а уже с палочкой. Что, так легче?
– Да, легче, – ответила я, и слезы брызнули из глаз.
– Ха, мне 76 лет, – бесцеремонно продолжает мужчина. – А вот не только без палочки хожу, но и бегаю.
Но все же почувствовав свою бестактность, мужчина остановился и стал ждать, пока я поравняюсь с ним.
– Извините меня, пожалуйста, очень прошу простить за дерзкие слова.
И чем больше он извинялся, тем больше душила меня обида. Он не стал расспрашивать, почему я хожу с палочкой. А я была рада, что не надо отвечать…
Выслушав рассказ знакомой, я стала её успокаивать, уговаривая меньше обращать внимание на насмешки. Скорее всего, такие люди плохо воспитаны.
– А что делать другой женщине, которая боится рассказать кому-то свою историю? Ею она поделилась только со мной.
…Сижу на скамейке в своем дворе, идет выпившая женщина, которая живет на другой улице. Подходит к калитке и кричит благим матом: «Ах ты, баба-яга безглазая, кривоногая, ходишь с клюкой… Ненавижу тебя…». У меня забилось сердце, на время отнялась речь, в ответ не могла ничего сказать.
Слушая рассказчицу, я расхохоталась. Женщина удивленно смотрела.
– И вы смеетесь надо мной?
– Нет, над вашей обидчицей. Не по адресу она бросала эти грязные слова.
Передо мной сидела аккуратно одетая женщина в почтенном возрасте. На ней было васильковое платье, на голове красивый синий с розами платок, завязанный назад. На лице почти нет морщин, румянец на щеках омолаживал. Во всех комнатах дома очень чисто и уютно. Сама собеседница тактичная, умная.
– Да, нет у меня глаза, потеряла во время войны, когда было пять лет; да, хожу с тросточкой после инсульта; да, мучает сахарный диабет. Но у меня был хороший муж, мы вырастили отличных детей, внуков; они мне и помогают. Видите, какой порядок везде, – уже с улыбкой водя меня по комнатам.
– А как вы думаете, есть ли какая-нибудь причина для таких оскорблений со стороны той женщины?
– Есть, есть причина. Однажды заходит она во двор и кричит:
– Дай, баба Аня, грошей.
– А на что тебе деньги? – спрашиваю я ее.
– Выпить хочу, похмелиться.
– Но ты получаешь пенсию, – продолжаю я. – Вот если у тебя не будет хлеба, я последний кусок отдам, а денег на водку – никогда. Иди и смотри своих детей и внуков. Они так же распились, как и ты сама, – крикнула я ей в след.
В ответ она крепко хлопнула калиткой и ушла.
– Вы знаете, – снова обращается рассказчица ко мне. – Она ходит грязная, опущенная, вечно пьяная… Сама себя убеждаю, что не надо обращать внимание на тех людей, которые опустились на самое дно.
– Зря вы переживаете, зло откуда вышло, туда и вернется.
А сама думаю, может, и правда, люди не любят инвалидов? Мои сомнения рассеялись после одной поездки в городском автобусе.
Еду на «семерке». Шумно, многолюдно, кто-то кому-то наступил на больную мозоль, началась перепалка. На последнем сидении женщина ругается по телефону с нотариальной конторой, рядом стоят две дачницы и рассказывают, кто сколько посадил грядок…
У кого-то зазвонил телефон, зазвучала музыка Вивальди. В салоне стало тихо-тихо. Боже, как я люблю слушать эту мелодию! Пока женщина доставала телефон из сумочки, музыка набирала силу.
– Да, милый! Да, милый! Да, милый! – отвечала женщина. – Ты едешь домой? Что тебе сказали на врачебной комиссии? – пауза. – Да, милый! – снова все услышали нежный голос красивой, стройной, модно одетой женщины. Меня она покорила манерой разговора. – Ты что, расстраиваешься? Не переживай, я тебя очень-очень люблю! Ну и что, что будешь ходить с тросточкой, я все равно тебя люблю! Ты слышишь, мой дорогой?..
Автобус делал остановки. Люди не то что не говорили, казалось, даже не дышали. Снова зазвонил телефон. Зазвучала музыка Вивальди. Женщина, подняв трубку, заулыбалась:
– Вот видишь, дорогой, – заговорила пассажирка. – Я повторюсь, что я тебя очень люблю и буду любить таким, какой ты есть.
Выходила я из автобуса с удивительно светлым чувством. Майский дождик освежил улицы. А в ушах звучала мелодия Вивальди – музыка радости, добра, счастья и любви.
