У истоков первых национальных денег стоял Сергей Слабченко. Тот самый Слабченко, который родился и вырос в Барановичах.
Это с его легкой руки мы носили в кошельках не только «зайчиков» и «белочек», но и зверье покрупнее. Это он заседал в Верховном Совете 12 созыва, создал в нашей стране Гознак. А потом неожиданно для многих (как выяснилось, и для самого себя – прим. автора) эмигрировал в Канаду. Этим летом он навещал в Беларуси родственников, гостил у мамы в Барановичах.
– Сергей Иванович, а сам-то помните те непонятные, но интересные 90-е годы? Вы, юрист по образованию, преподаватель по профессии, попадаете в высший законотворческий орган страны, пишете законы, вместе с единомышленниками и при поддержке действующего правительства делаете первые шаги в направлении суверенитета: национальные деньги, марки, паспорта. По тем временам это было неслыханной дерзостью. Не так ли?
– Благодаря этой самой дерзости Беларусь и стала той развитой страной, которую я вижу сейчас, по прошествии 15 лет жизни в Канаде. А забыть то время я не смогу никогда. Оно было сложным, но интересным. Взять хотя бы работу по созданию денег. Процесс кружил головы и захватывал, но проблем было… Специалистов-полиграфистов искали днем с огнем, не было нужного оборудования, да что там говорить – не было ничего. Существовал Гознак СССР, и все делалось там. Замах на нечто собственное мог быть расценен как попытка развала Союза.
Эскизы первых белорусских денег мы разработали, с моей точки зрения, просто великолепные. Но деньги – это не столько искусство, история, полиграфия, сколько политика. И нашу работу зарубили. Официально считалось, что Беларусь родилась только в 1919 году, поэтому на ее национальных деньгах не могло быть никаких князей. А мы изобразили на расчетных билетах наряду с современными знаменитостями и исторических деятелей. Именно из-за этого на эскизах поставили крест. Разработчики в знак протеста прекратили работу.
– О появлении «зайцев» в те годы ходило много легенд. Одни над ними откровенно посмеивались, другие выражали полное безразличие, третьи уверяли, что идея украдена у голландцев.
– Мы действительно знакомились с деньгами разных стран, увидели, что голландцы на своих расчетных билетах изобразили животный и растительный мир. И эта идея, чтобы уйти от политики, показалась нам разумной. А зайца я нашел случайно. Пошел в библиотеку, просматривал различные справочники, энциклопедии и наткнулся на этого милого зверька, скопировал его и показал художникам. Вот и весь секрет его появления. Более важным было другое: оказалось, что белорусские ученые имели немало интересных разработок, позволивших создать хорошо защищенные средства расчета. Скажем, в бумагу добавляли нить из обшивок космических кораблей, невидимые в обычных условиях чернила легли в основу защищенности денег.
– Тем не менее, первой продукцией Гознака стали талоны на отпуск продуктов.
– Что ж, таковы были реалии жизни…
– Политические или экономические мотивы стали поводом для вашего отъезда в Канаду?
– Ни то и ни другое. Вообще-то инициатором отъезда была жена. Когда мы улетали в Канаду, у нее был билет только туда, у меня – и обратный. Я долгое время мотался между Беларусью и Канадой. И однажды решил: хватит, надо жить с семьей.
– Это была ваша вторая семья. Первая, жена и две дочери, оставалась в Минске.
– Именно так. Сейчас дочери от первого брака самостоятельны, одна живет и работает в Голландии, вторая – то в Москве, то на Бали. Сын от второго брака, которому было три года, когда мы уезжали, сейчас окончил школу, дочери – 12 лет, она родилась уже в Канаде.
– За 15 прожитых там лет, слышу, появились проблемы с русским. Вы нет-нет да и вставляете в речь английские слова, особенно, когда речь заходит о терминах.
– Что ни говорите, а 15 лет – это немалый срок. Конечно, дома мы говорим и по-русски, используем этот язык и при общении с друзьями, а на работе, в обществе все же первенствует английский. Правда, сейчас подумываю, чтобы выучить и французский, он в Канаде тоже в ходу.
– Чем зарабатываете на жизнь?
– Работаю старшим менеджером в компании, занимающейся предоставлением услуг престарелым. Зарабатываю достаточно хорошо. Вообще наша провинция, Альберта, входит в число не только самых солнечных, но и самых богатых. Ее называют нефтяной столицей страны. На ее территории добывают газ, уголь, нефть. Причем нефть не в том традиционном виде, к которому мы привыкли. В Альберте залегают нефтяные пески. Чтобы из них извлечь нефть, приходится немало потрудиться. Тем не менее, в экономике страны занято лишь 7% населения, еще 5 – в добывающей отрасли. Именно эти люди и куют богатство страны.
– Хотите сказать, что в Канаде, независимо от рода деятельности все богаты?
– Этого я не говорил. Более того, богатых в Канаде совсем немного. Там силен средний класс. Он составляет примерно 80% населения и обеспечивает стабильность в государстве.
– Богатое государство должно обладать немалым количеством социальных программ, помогающих тем, кто в этой помощи нуждается. Наверняка, тамошней медицине, образованию можно позавидовать?
– Моя старшая дочь, побывав у меня в гостях, сказала, что Канада – рай для пенсионеров, а вот ей в такой стране было бы скучно жить. Что касается социалки, действительно, государство заботится о своих гражданах. Правда, все в разумных пределах. Такой пример. Если у вашего ребенка кривые зубы, а услуги ортодонта – поставить пластинку – стоят 8 тысяч долларов, то за счет страховки будут покрыты 6 тысяч и лишь две придется заплатить самому. Но такая помощь возможна раз в жизни. Если и у второго ребенка проблемы с зубами – рассчитывай только на себя.
Об учебе могу судить тоже не понаслышке, сам отучился там сначала по специальности «управление бизнесом», затем получил образование в теплоэнергетике. Что касается оплаты, то один курс стоит примерно тысячу долларов. Но понятие «курс» там отличается от здешнего. Курс – это предмет. В год изучаешь примерно 6-8 курсов. Если проучился год – получишь сертификат, два – диплом, 4 – степень бакалавра, 5 – магистра.
Медицина, с моей точки зрения, просто ужасна, отстает от белорусской лет на 20.
– Неужели?
– Оказание экстренной помощи, диагностика, родовспоможение в Канаде на самом высоком уровне, а вот дальше начинаются проблемы. Скажем, у вас прихватило сердце. Скорая доставит в больницу, где тут же снимут остроту проблемы. Дальше посоветуют лечиться у кардиолога. Чтобы попасть к узкому специалисту, нужно ждать примерно полгода или даже больше. И часто так случается, что, дожидаясь своей очереди на прием или операцию, люди умирают. Частной медицины в Канаде нет. Поэтому одна из программ нашей партии включает в себя следующие положения: разрешить частную практику, за счет государства лечить людей за рубежом.
– Вы упомянули программу партии. Занимаетесь политикой и там?
– Обстоятельства подтолкнули. В провинции Альберта консерваторы у власти уже 40 лет. У них замылился глаз, они не хотят перемен, погрязли в коррупции, продали исконные интересы консерваторов в угоду современному обществу. Скажем, стали выступать в поддержку геев. Вот мы и решили создать новую консервативную партию, которая бы защищала традиционные семейные устои, выступала против наркотиков, они в Канаде представляют серьезную угрозу для общества, но слышны предложения легализовать их продажу. Тогда, мол, налоги пойдут в казну, а наркомафия канет в Лету. Но не все так просто, как кажется. Хватает в Канаде и всякой, мягко говоря, дури, против которой мы также выступаем. К примеру, по законам нашей провинции в машине нельзя держать открытую бутылку спиртного, во время рыбалки обязательно загибать бороздку на крючке, пистолет иметь с 10 патронами, хотя входит 18… Но основная наша идея – помогать развитию бизнеса, а заработанные средства вкладывать в социальные программы.
– Успехи уже есть?
– Считаю, что да. В правительстве мы получили 17 мест, в то время как новые демократы – 2, либералы – 5. Нам удалось разоблачить коррупционеров, которым пришлось покинуть солидные посты. Дело касалось регистрации оружия в провинции. Что ж, дело благое, государство выделило на это 2 млрд. долларов, на самом деле затратили лишь 80 млн., остальное разворовали. Мы провели банальные расчеты и открыли людям глаза.
– Сергей Иванович, вспоминая Беларусь, рассказывая о Канаде, говорите «у нас». Так кто вы на сегодня больше: белорус или канадец?
– Решили напоследок по ставить в тупик? Когда вначале я мотался между двумя странами, Канада постепенно занимала больше места в моей душе. Там благополучнее, спокойнее, увереннее. До сих пор помню, что стало поводом осесть. Извините, но это оказался туалет на вокзале в Глубоком. Такой мерзости в Канаде не видал отродясь. Уехав, лет 5-6 домой не показывался. Совершенствовал язык, знакомился со страной, учился. А потом понял, что такое ностальгия. Неудержимо захотелось домой. Та Беларусь, которую увидел, порадовала – это была другая страна, совсем не та, которую покидал.
