«Уважаемая редакция газеты! У меня и моей семьи к вам огромная просьба, – обратился с электронным письмом в «Наш край» молодой человек по имени Дмитрий. – По стечению обстоятельств я временно проживаю в Минске, в Барановичах бываю редко, потому не могу каждый день отвоевывать свою бабушку, которую сильно обижают соседи, живущие этажом выше. Мне уже надоело с ними бороться. Если вы об этом напишете в газете, может быть, им будет хоть немного стыдно, и они оставят в покое 95-летнего ветерана войны…»
Вас заинтриговали строки этого письма? Тогда прочитаем его до конца.
«… Бабуля моя из дома выходит очень редко, практически не видит. Единственное ее развлечение – телевизор, который она слушает, но не смотрит. И вот беда. Я, как адекватный молодой человек, смею утверждать, что уровень звука, включаемый бабушкой, вполне нормальный – «телек» никогда не орет. Но соседка сверху все никак не угомонится: постоянно звонит (наша семья живет от бабушки на расстоянии пары домов, ежедневно ее навещаем), ругается, жалуется на бабушку в милицию, позволяет себе обрезать ее телевизионный кабель. Словом, нашла себе беззащитного человека, которого можно постоянно пинать и вымещать на нем свое плохое настроение.
Теперь в 9 часов вечера бабушка выключает телевизор и просто лежит на кровати, так как боится, что соседка сверху опять устроит скандал. После обращения соседки в милицию приходила работница ЖЭСа и провела с бабушкой разъяснительную беседу о правильном поведении в обществе. Кроме того, посоветовала ей переставить телевизор из кухни (там бабушка больше всего проводит время) в комнату – в ту самую комнату, которую эта же соседка не так давно затопила, не возместив до сих пор материальный ущерб.
Право, нельзя же так обращаться с человеком, прошедшим войну. Ведь стандартно наглое отношение соседей переходит все нравственные рамки».
Золотое правило журналиста – никогда не спеши никому верить на слово. Может, внук свою бабушку выгораживает, возникло у меня сомнение, может, она все-таки туговата на ухо: включает звук «до плешки», для самой уровня децибелов хватает, а соседям от такой «тишины» хоть головой в прорубь?
Улица Ленина, дом в четыре этажа напротив магазина «Весна». Нажимаю кнопку домофона, поднимаюсь. Дверь открыла мама Дмитрия – женщина пенсионного возраста:
– Проходите, – радушно пригласила в квартиру Галина Борисовна, – а мы с Александрой Федоровной вас давно ждем.
Бабушку Дмитрия автор застал… в стереонаушниках – она сидела на любимой кухне за столом и слушала очередную телепередачу. «Радистка Кэт, да и только, – вспомнился невольно сюжет из «Семнадцати мгновений весны». «Разведчица» прервала связь с эфиром, отложила наушники в сторону. Познакомились. Разговорились.
– Я своей соседке сверху уже не один год мешаю, – призналась Александра Федоровна. – То громко моя старенькая водонагревательная колонка работает (пришлось заменить ее), то вода холодная в трубах сильно гремит (приходил сантехник из ЖЭСа – вызывала Ирина Алексеевна), то мой телевизор ей мешает – громко включаю.
Дважды над дверью моей квартиры кто-то кабель телевизионный перерезал. Из «Норда» мастер приходил: «В третий раз, – сказал он, – вам, бабушка, за ремонт платить придется». За руку вредитель, конечно, не схвачен, однако кроме моей соседки сверху, думаю, такое делать другим людям ни к чему – никто кроме ее на шумность моей квартиры не жалуется.
Когда она больше года делала ремонт в своих двух объединенных квартирах, я не жаловалась на бесконечный стук и грохот над головой, терпела и с пониманием относилась к неудобствам. А ей, видите ли, мой телевизор мешает. Хотя сама проблему мне создала большую.
В конце прошлого года в ее квартире случился потоп – порвало батареи, которые она самовольно заменила. Несколько часов горячая вода лилась в мою комнату. После такого душа все мои венские стулья стали лысыми, обои размокли, потолок в рыжих разводах, мебель, постельное белье и швейная машинка пришли в негодность. И никто мне ущерба не возместил.
– А включите телевизор на нормальную громкость, – как бы я его смотрел, – попросил Александру Федоровну.
Бабушка послушно прибавила децибел – процентов на 25-30 звуковой шкалы.
– Хорош, больше не надо. А вас такой звук устраивает?
– Устраивает, – кивнула хозяйка квартиры, – даже многовато. Именно так я и слушала всегда. А вы думали, что бабушка из ума выжила, – улыбнулась Александра Федоровна? – С головой, слава богу, пока еще дружу. В школе 30 лет проработала. Вы меня ночью разбудите – любое стихотворение Лермонтова, Пушкина, Тютчева прочитаю без запинки. А вот прочитает ли хоть одно моя соседка, в том я сильно сомневаюсь…
Телевизор работал в нормальном режиме. Автор вышел в соседнюю, подтопленную комнату, затем за дверь квартиры – негромко, но звук долетал. Повышенная акустика дома делала свое дело. Не возникало сомнений в том, что и этажом выше соседи могли слушать бабушкины телепередачи, при условии полной тишины в своей квартире. Вопрос в индивидуальности мерки долетающего звука: одни любят гробовую тишину (таким и писк комара покажется гулом реактивной турбины самолета, идущего на посадку), другие даже не обратят на него никакого внимания.
– Ладно, тема эта уже закрыта, – вступила в беседу Галина Борисовна. – По материалам участкового и работника ЖЭСа в суде прошло слушание административного дела. Производство по нему прекращено по причине малозначительности совершенного административного правонарушения. А Александре Федоровне, во избежание разных недоразумений с соседкой, я купила такой телевизор, чтоб слушать его можно было с помощью наушников.
Выслушал автор, безусловно, и вторую сторону. Ирина Алексеевна придерживается своей твердой позиции: звук был слишком громким, так как бабушка лежала в своей комнате, а телевизор стоял на кухне, и потому она включала звук на полную катушку. Кабеля телевизионного соседка не трогала. Считает, что потоп в ее квартире произошел по вине работников ЖЭСа, которые дали слишком высокое давление в системе отопления.
Хотя от возмещения причиненного вреда соседке снизу Ирина Алексеевна не отказывается. При этом, она не преминула напомнить, что еще не так давно помогла Александре Федоровне обменять ее прежнюю 2-комнатную квартиру в соседнем подъезде на нынешнюю, более просторную, стоимость которой на рынке недвижимости сегодня составляет очень крупную сумму. Дескать, я ей два с лишним десятка тысяч долларов подарила, и бабушка могла сделать снисхождение в возмещении последствий потопа.
Так-то оно так, но действия в содействии обмена квартиры были продиктованы отнюдь не меценатством Ирины Алексеевны – делала она это в первую очередь исходя из личных интересов, заключавшихся в желании объединить на одном этаже две квартиры в одну. Хотя, безусловно, претендовать на снисхождение соседка все же вправе.
А еще Ирина Алексеевна высказала острую критику в адрес внука Александры Федоровны и ее невестки. Дескать, бабушка Дмитрию квартиру в центре города подарила, а с ней вместе никто не живет. Хотя должны – люди такого преклонного возраста нуждаются в постоянном присмотре, так как в силу своей забывчивости и немощности могут создать большую проблему для соседей в плане несоблюдения правил безопасности в быту.
В чем-то, показалось мне, Ирина Алексеевна права – за людьми преклонного возраста нужен, пожалуй, и уход, и присмотр – как ни крути, а годы свое берут.
Хотя, как сказать, помню 102-летнего дедушку Ивана с улицы Домашевичской, который лет восемь назад привозил на велосипеде мне в редакцию яблоки со своего сада – в знак благодарности за хорошую статью про долгожителя.
Николай ХУДЕНКО
