Наверх

Известный житель города Барановичи Алесь Корнев отметил 80-летний юбилей

03.12.2015 452 Наш край
Фото Бориса НОВОГРАНА
Фото Бориса НОВОГРАНА

Более тридцати лет он носил белый халат, спасал людей, а перед собственным недугом оказался бессилен. До ухода на заслуженный отдых оставался год, как неожиданный диагноз онкологического заболевания вмиг перечеркнул все его мысли и планы, посеял чувство обреченности.

–  С тяжелым серд­цем поехал я на срочную операцию в Боровляны, – рассказывает Александр Корнев. – А там врачи обследовали меня еще раз и лишь головой покачали: «Далеко зашло у вас дело, далеко. Гарантий дать никаких не можем, но попытаемся сделать все, что в наших силах».

Упав окончательно духом, дал я в те горестные минуты себе твердое слово: если выкарабкаюсь, встану на ноги, каждый прожитый на земле год буду отмечать новой книгой своих стихов…

…Когда грянула война, семья Корневых проживала в Клецком районе, куда пере­ехала из Могилева вскоре после вхождения Западной Белоруссии в состав БССР. Глава семейства ушел на фронт, оставив на руках жены четверых детей. Сашке, самому старшему из братьев, было всего шесть годков, однако до сих пор хранит его память страшные картины далекого детства.

– Летний зной, пыль, жажда, пулеметные очереди немецких летчиков, расстреливающих с бреющего полета толпы беженцев, крики и стоны умирающих – все это и поныне стоит перед глазами, – вспоминает Александр Касьянович. – Тысячи людей, сорвавшись с насиженных мест, брели с узелками и чемоданами на Восток – подальше от бомбежек, от надвигающейся оккупации.

Мы с мамой пробирались на ее родину – в Чаусский район на Могилевщине. Больше пешком шли, иногда подвозила чья-­то телега. Ночевали в открытом поле, в деревнях. А немецкие грузовики и мотоциклы неожиданно нас обогнали. Под Бобруйском, помню, повстречалась на пути огромная колонна пленных красноармейцев, которую гнали конвоиры с автоматами…

Но самые большие трудности ждали беженцев впереди. Четыре года в оккупации люди томились постоянным страхом быть расстрелянными за малейшую провинность. Жили впроголодь – нередко выручала мерзлая картошка, хлеб из клевера, щавель, крапива. А фашисты зверствовали с каждым годом все больше. Деревню Смолки, где приютилась семья Корневых, тоже едва не постигла участь Хатыни. Спасло ее жителей стремительное наступление советских войск.

– Когда фашистов изгнали, наша семья переехала в Барановичи, где отцу предложили работу. На фронте он провоевал полтора года, после тяжелого ранения его комиссовали и отпустили домой, – продолжает рассказ Александр Корнев. – В Барановичах и пошел я в 1944 году в первый класс. Школа – тогда СШ № 1, а нынче СШ № 13 – размещалась в здании барачного типа. Писать учились мы чернилами и перьями на немецких листовках, самые счастливые из нас выводили первые свои каракули на лоскутках обоев. Только через год выдали всем тетрадки – для чистописания.

Позже отца направили на работу в одно из сельских хозяйств, и учебу я продолжал в Малаховецкой СШ, которую и окончил в 1954 году.

– Александр Касьянович, а каким ветром занесло вас в медицину? – задаю вопрос собеседнику. – Краеведом вижу вас, историком, учителем литературы. Вы же лирик, человек тонкой поэтической натуры. Ведь написать 23 сборника стихов – это, согласитесь, очень серьезно – не каждому дано. Вот ваше призвание. А вы всю жизнь с таблетками, с рецептами проработали.

– Все решилось просто. Один сельский ветеринар моего отца обработал. Ты, дескать, Герасимович, Сашку своего в медицину определяй – надежное дело, ведь парень он у тебя с головой. Так и оказался я на лечебном факультете Минского медицинского института. Нелегко было взять эту высоту (конкурс составлял десять человек на место), однако отцовский наказ и личное усердие сделали свое дело…

Свою медицинскую практику выпускник вуза Александр Корнев начинал в Мозыре – врачом-­эпидемиологом. «Сам выбрал по географической карте этот город на большой и красивой реке». Однако, следуя уговорам матери, вскоре перевелся в Барановичи, где его определили на должность врача кожно­венерологического диспансера. Через четыре года Александр Касьянович возглавил это медицинское учреждение и проработал в нем до ухода на заслуженный отдых.

Поэтическим творчеством герой моего повествования увлекся еще в детстве, время от времени ложилась рифма на бумагу в студенческие годы, но по-­настоящему он подружился с музой в пенсионном возрасте.

А литературную дань судьбе Алесь Корнев (под таким именем на протяжении двух десятилетий он публикует в «Нашем крае» свои стихи) отдал сполна.

Первый сборник его стихов «Услед за ластаўкай» вышел в свет в 2001 году. Затем, как грибы после теплого летнего дождя, последовали другие книги: «Грае раніца зару», «Нязгаслыя яскі», «Праз міфы і казкі», «Вішнёвы прысмак», «Жаночыя напевы», «Мядовы полюс», «Крыжы зямелькі роднае», «Спарышы для душы», «Валошкавы край», «Карані і карэньчыкі», «Хмаркі­аблокі радзімай старонкі», «Стих и я», «На крыльях дней моих» и другие. О чем они? О пламенной любви к родной белорусской земле, о солдатском подвиге, о преклонении перед женской красотой, о смысле человеческого бытия. Ему легко дается и серьезная патриотическая тематика, и любовная лирика, которую автор нередко преломляет сквозь призму самокритики и тонкого юмора.

В поединке со страшным недугом он выстоял, победил и слово, данное себе в трудный час, держит крепко. Оно у него – кремень, в том числе и в плане творческого мастерства.

Так, видно, устроен каждый человек: чтоб по-­настоящему что-­то оценить, надо это «что­-то» сначала потерять или пережить угрозу потери.

– С тех пор, как недуг отступил, будто родился я заново. И совсем иначе смотрю на окружающий мир, – говорит юбиляр Алесь Корнев (30 ноября отметил свое 80­-летие). – Дуновение ветра, запах травы, звездное небо, улыбка близкого человека – нет ничего дороже на земле…

Николай ХУДЕНКО.

_____

Алесь КОРНЕЎ
На дзень народзін

Я сёння ўзнёслы, як ніводзін,
І радуюся, як дзіця.
Сягоння я – на дне народзін,
Хоць потым – зноў на дне жыцця…
А зараз буду, як дзіцёнак,
Хвілінкі шчасця сабіраць,
Бо маю крышачку сілёнак,
Бо так стаміўся паміраць!
Хай паміраюць лепш сумненні
І сумясі хвароб і скрух!
Хай нараджаюцца памкненні,
А следам – і нястомны рух!
Крычу я: «Не – жыццю пустому!
Яшчэ рашучасцю гару.
І боль адкінуўшы, і стому,
Штось добрае, мо, сатвару!»
Жыццё заўсёднае (я згодзен!) –
І зладжанасць, і тарарам.
І ўсё ж глыну на дзень народзін
Хоць пару кропель, пару грам!

_____

Насенне

Пішу… і, нібы ў пратаколе,
Высновы аж покатам сцелюцца.
Папера – бы снежнае поле,
А літары – чорнай мяцеліцай…
А часам так хуценька строчацца –
Барозны, нічым не заняты…
Паверыць усё ж такі хочацца,
Што моцныя сыплю зярняты.
Няважна, што поле запудрана
Апошняй тужлівай завеяй.
А можа, што й вырасце мудрае
З пасеянай сёння надзеі?
Ад працы натхнёнай, вясенняй
Аж горача ў зношаным світэры…
Хачу адабраць для насення
Найбольш жыццяздольныя літары.

_____

Музы

Адкуль ка мне прыходзяць музы
У добраславёныя часы?
Адтуль, адкуль туман на лузе,
Адкуль і кропелькі расы,
І мілагучныя напевы,
І тоненькія галасы;
Адтуль, дзе ў промнях травы, дрэвы,
Дзе верасы ці каласы,
Чаборны пах, і водар мяты,
І лёгкі кветкавы пылок,
Якім прыпудрыўся крылаты
Размаляваны матылёк.
Адкуль, адкуль такая веліч
Расце ў пачуццях спакваля?
Уражанні – а іх жа безліч! –
Дае радзімая зямля.

_____

***
З бліскучых сонечных саломінак
Уперамешку з тлом і сажаю,
З пруткоў жыцця, бядою зломаных,
Маё жыццё паспешна зладжана.
Хаця і лёс бязладна зблытаны
То радасцямі, то пакутамі,
Ды сэрца – на дыбкі і рытмамі
Расу жыцця збівае путамі.

_____

***
Калі ідзеш дарогаю кручастай
І, ад знямогі, з думкай нехарошай,
Аналізуй, хоць і не трэба часта,
Куды ідзеш ты і з якою ношай.
Калі сумленне, можа, мела страты,
То, уцяміўшы, бясконца не тужы.
І як прызнаў, што ў чымсьці вінаваты,
То скідвай найхутчэй цяжар з душы.
А як ужо пайшоў дарогай гладкай,
І як ужо прываблены абшарам –
Ідзі смялей, але ідзі з аглядкай:
Хаця б душу не выкінуў з цяжарам.

____

Сэрцам прысягаю

Зноў у былое думкаю сягаю.
О, шмат ішло на нас бандыцкіх зграй!
Таму я сёння сэрцам прысягаю
Табе, мой любы, мой радзімы край!
Мы думалі, што беды, ліхалецці
Нарэшце згінулі, сышлі ў нябыт.
Аднак жа зноў ад іх на белым свеце
Ўзгараецца бязлітасны іспыт.
Ідзе паўсюль людская апрацоўка
За перадзел, захоп, за перароб.
Глядзіш, і нечый край ужо – пляцоўка
Для спланаваных рабаўніцкіх спроб!
Заўсёды стаўка робіцца на моладзь,
На іх наіўнасць і на іх давер,
І толькі сталыя нябёсы моляць,
Каб не ўварваўся крыважэрны звер.
А для яго не можа быць іначай…
Вядома, што халодная вайна
Ў бліжэйшым часе робіцца гарачай –
Такая сувязь існуе здаўна.
Шчэ не забыты жах вайны сусветнай,
А дзе­нідзе ўжо зноў крывавы вір
Ахутвае куточак запаветны,
Раструшваючы дабрадзейны мір.
Сябры, аб міры вы не толькі марце –
Давайце выкуем яму браню!
А я з юнацкіх год ужо на варце
І любы край свой пільна бараню!

_____

***
У входа ждала не карета,
Тем болей – не кабриолет.
Ты вышла красиво одетой,
Взглянула на… велосипед,
Который держал я неловко,
Хотя и улыбка цвела.
Махнула печально головкой
И прочь огорченной ушла.
В отчаяньи жму на педали,
Лечу вдоль дорожных столбов.
Мне большего боги не дали,
Всего только – жизнь да любовь.
Любовь отвернулась – полгоря,
Да все прибавляется бед:
Удрал с бесенятами вскоре
И верный мне велосипед.
На нем разве только что Леший
Прельстит молодую Ягу…
А я кому-­либо и пешим
Понравиться все же смогу.

_____

По спирали

То невеста, то супруга,
То всерьез, а то играли…
За апрелем – снова вьюга,
Жизнь кружится по спирали.
Мне бы в небо! Мне экстрим бы!
Ближе к Богу мне бы, кстати.
Хоть без нимба, но я с ним бы
Время по­другому тратил.
То обиды распирали,
То кружусь в потоках чести –
И все снова по спирали,
Даже лестница в подъезде!
И по ней любовь и счастье
Не вошли едва в квартиру.
Но рассыпавшись на части,
Полетели вниз пунктиром.
Вслед и я – за ними резко,
Словно по доске стиральной –
Разлетелся копчик с треском
Там, на лестнице спиральной.
Где уж к Богу по спирали?
Мне б на трек с велосипедом…
Но без копчика едва ли…
Так и чахну домоседом.



  • Мы в социальных сетях: