В апреле текущего года Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело по факту геноцида населения Беларуси в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период. За без малого полгода работниками прокуратуры найдены тысячи документальных свидетельств зверств фашизма, опрошены сотни белорусов, которые даже спустя 80 лет не могут без содрогания вспоминать о том, как захватчики при поддержке предателей из числа местных жителей щедро поливали белорусскую землю кровью мирных граждан.
К работе по сбору доказательств активно подключилась и Барановичская межрайонная прокуратура. «Наш край» уже писал о ее работе с очевидцами тех страшных событий.
В продолжение темы наш разговор со старшим помощником Барановичского межрайонного прокурора Александром ЯРОШЕВИЧЕМ.
– Александр Леонидович, вы взялись за исследование одного из самых кровавых преступлений фашистских захватчиков в нашем крае – деятельности Колдычевского лагеря смерти…
– Да, это одна из самых страшных, но, к сожалению далеко не единственная трагическая страница жизни Барановичского региона в годы Великой Отечественной войны. Колдычевский лагерь смерти, действовавший на территории бывшего панского поместья в 1942–1944 годах, стал местом массового истребления белорусов, поляков, евреев, цыган – всех, кто мирно жил на территории города Барановичи, Барановичского повета, Городища, Новогрудка, Столбцов...
Колдычевский концентрационный лагерь стал также перевалочной базой перед отправкой белорусов в Освенцим и другие лагеря смерти, на каторжный труд в Германию.
Пока мы не можем назвать точную цифру тех, кто прошел через этот лагерь смерти, а затем был отправлен в другие концентрационные лагеря. Однако можно утверждать, что счет идет на десятки, если не сотни, тысяч человек.
Кроме того, по имеющимся архивным данным, здесь было расстреляно порядка 22 тысяч женщин, детей, стариков – мирных жителей, партизан и тех, кто помогал бороться с фашистскими захватчиками. Также есть сведения, что некоторое время на территории концлагеря работала печь, в которой сжигали людей. Их число точно тоже неизвестно.
– Как было установлено количество расстрелянных? Вряд ли палачи оставили списки наших расстрелянных земляков…
– Учитывая педантизм немецкой армии, такие списки наверняка велись, однако с наступлением Красной армии все документы были уничтожены. Более того, понимая, что им недолго осталось чувствовать себя хозяевами на чужой земле, каратели попытались скрыть следы своих зверств: на месте рвов, где были похоронены расстрелянные мирные граждане, посадили деревья… Однако эта уловка не помогла: буквально в первые дни после освобождения Барановичской земли от немецко-фашистских захватчиков здесь начала действовать городская комиссия содействия в работе Государственной Чрезвычайной Комиссии по расследованию и установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Аналогичная комиссия действовала в Городище, который в то время был районным центром.
И уже в первые числа 1945 года эти комиссии опубликовали отчет, в котором говорится в том числе и о 37 обнаруженных ямах-могилах разного размера, расположенных в радиусе около двух километров от Колдычевского лагеря смерти. В этих ямах обнаружены трупы мужчин, женщин, детей, сваленные лицом вниз и со связанными колючей проволокой руками. К примеру, в урочище Лозы, в двух километрах от лагеря, обнаружено 15 ям-могил размером от 30 до 40 м в длину и 4,6 м в ширину. Медэкспертиза установила, что только в этом месте похоронено 15 тысяч невинно убитых жертв фашизма.
Отмечу и такой факт: по результатам экспертизы, взрослые погибали от огнестрельных пулевых ранений, дети – от удушья: их в рвы бросали живьем…
Возвращаясь к цифре погибших, выскажу предположение, что их количество может быть существенно больше: кто хоть один раз был в лесу, расположенном рядом со Стеной Плача – одним из памятных мест у Колдычевского лагеря, наверняка обратит внимание на нетипичный для этих мест рельеф почвы: кажется, что вся земля там испещрена рвами. Возможно, в некоторых из них до сих пор лежат ненайденные пока жертвы фашизма…
– Почему, на ваш взгляд, именно сейчас возникла необходимость возвращаться к истории 80-летней давности? Сегодня можно услышать и мнение о том, что прошлое нужно отпустить…
– Прошлое нужно помнить. Хотя бы для того, чтобы подобное не повторилось в будущем. События последнего времени в Беларуси и соседних с нами государствах показали, как тонка грань между миром и войной, между развитием суверенного государства и желанием соседей вмешаться во внутренние дела другой страны, дестабилизировать в ней обстановку, расшатать общество, добиться своих целей даже ценой жизней других людей. Все громче звучат голоса тех, кто готов переписать историю, реабилитировать фашизм, попытаться насадить чуждые нам представления о мире.
Особенно опасно то, что на подобные попытки может повестись некоторая часть молодежи, для которой события 80-летней давности кажутся историей, не имеющей отношения к современной жизни. Вот они в первую очередь и должны понимать, как действовали захватчики на белорусской земле, что на самом деле может принести «новый порядок» белорусам сегодня.
– С военной поры прошло почти 80 лет. Едва ли остались в живых свидетели и очевидцы тех страшных событий…
– Я бы не отрицал такой возможности. Нельзя исключать того, что найдутся люди, готовые поделиться своими воспоминаниями о деятельности концлагеря. Понятно, что в те годы они были детьми, однако, как известно, детская память цепкая, в ней хорошо хранятся далекие события.
Кроме того, в наших руках имеются десятки воспоминаний людей, которые сами прошли через фашистские застенки, либо были свидетелями того, что происходило в лагере с их близкими, знакомыми. Немало таких документов хранится в Барановичском зональном архиве, краеведческом музее. Это по-настоящему уникальные документы, позволяющие из отдельных фрагментов составить целостную картину творившихся зверств, геноцида белорусского населения.
Из этих воспоминаний мы узнаем о том, как фашисты и их прихвостни издевались над людьми. Многое невозможно спокойно читать даже сейчас, спустя годы. Как, например, воспоминание жительницы города Барановичи Валентины Антоновы Извековой, бывшей партизанской связной. Женщина вспоминает, как была зверски замучена молодая учительница Мария, которая не хотела выдавать других подпольщиков: ее босыми ногами ставили на раскаленные угли, загоняли иголки под ногти, лили воду в нос, а потом затравили собаками.
А беременной подпольщице из Слонима, не сдавшей своих товарищей по подполью, распороли живот и достали нерожденного ребенка.
– Нам сегодня страшно представить, что эти бесчинства творили люди, у которых дома остались свои жены, пожилые родители, дети. Но еще страшнее понимать, что им помогали уроженцы в том числе и нашей земли, перешедшие на сторону врага и потерявшие человеческий облик.
– Действительно, преступления фашистских прихвостней выглядят еще более страшно, ведь эти люди жили в нашей стране, были соседями и даже родственниками тех, кого в годы войны без раздумий мучили и убивали.
Мы знаем имена немецко-фашистских захватчиков, истреблявших белорусов как нацию. К примеру, коменданта Колдычевского концентрационного лагеря – обершарфюрера Иорана Фрица. И это имя, как и имена сотен других немецких преступников, мы не имеем права забывать.
Но также мы должны помнить имена каждого, кто в годы войны перешел на сторону врага, убивал и мучил своих односельчан, знакомых… Дошедшие до нас воспоминания помогают пролить свет и на это. К примеру, в свидетельствах Петра Павловича Тихинского из деревни Колдычево, попавшего в лагерь по подозрению в связи с партизанами, встречается фамилия Калько. Эта же фамилия всплывает в воспоминаниях белорусского поэта Сергея Михайловича Новика-Пеюна, также побывавшего в Колдычевских застенках в годы войны и потерявшего там жену.
Наша задача – установить всех без исключения преступников, истреблявших белорусов. И даже если они не дожили до нынешнего дня – мы должны знать их имена.
Война не закончена, пока не похоронен последний солдат. Позволю себе дополнить эти слова великого русского полководца Александра Суворова. Война не закончена, пока не призван к ответу последний предатель, вставший на сторону врага, и не наказан каждый, кто с огнем и мечом пришел на чужую землю.
Документы свидетельствуют
Из воспоминаний о пребывании в лагере Колдычево Николая Кирилловича Юрчика:
«…Начальником лагеря был Бобко, а полицаев было много. Среди них Сенкевич, Кухта, Королевич, два брата Головко из д. Колпеница. Сенкевич был кладовщиком. Как-то привезли в лагерь польских ксендзов – 50 мужчин. Их подержали недели две, потом всех расстреляли. Сенкевич носил на себе несколько костюмов этих ксендзов. Русских, белорусских и поляков было в лагере 125 человек и евреев 73 человека.
Кухта, Королевич и другие полицаи расстреливали людей, два брата Головко занимались доставкой продуктов для карателей. Они привозили гусей, кур, уток.»
Из воспоминаний Валентины Федоровны Корнацевич:
«Запомнился один день в Колдычево. Это было 3 мая 1944 г. Немцы и полицаи напились. Ночью партизаны подошли и освободили евреев. Но они были слабые, истощенные. Не все смогли далеко убежать. Шесть человек поймали и одну партизанку. Нас, всех узников, построили, чтобы смотрели, как их мучают. Особенно истязали партизанку. Ее, кажется, звали Ядя из Слонима. Ее голую подвесили за руки и резали острой трехзубой тяпкой по спине. Она кричала, потом потеряла сознание…»
Из воспоминаний Ивана Александровича Карповича:
«26 октября 1942 г. во второй половине дня нас и еще 4 человека посадили в полугруженую автомашину и под конвоем привезли в концлагерь Колдычево. В этом лагере начальником был один немец. Его звали «шеф». Комендантами лагеря были Бобко из д. Колпеница, Гутырчик, Сенкевич, комендант охраны Калько.
Запомнились также своими зверствами командир взвода охраны Кухта, каратель Королевич. Все они были были белорусы и русские, которые пошли на службу к фашистам.»
Из акта Городищенской районной комиссии содействия в работе Государственной Чрезвычайной Комиссии по расследованию и установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков:
«С января м-ца 1942 года на расстоянии шести километров от м-ка Городище на шоссе Городище–Барановичи был создан концлагерь Колдычево, в котором содержалось до 10 000 человек мужчин и женщин и детей, мирных советских жителей всех славянских национальностей.
Концлагерь огорожен в несколько рядов колючей проволокой, обнесен траншеями и окопами, обставлен огневыми точками извне и на территории лагеря вплоть до закопанных в землю танков. Общение с внешним миром заключенным воспрещалось, установлен голодный режим при непосильном, изнуряющем физическом труде, что неизбежно вызывало массовые эпидемии (тиф, дизентерия), медицинской помощи не оказывалось, наоборот, немецко-фашистские изверги умышленно способствовали распространению болезней и увеличению смертности.
В концлагере Колдычево немцами этапировались мирные советские граждане из окружающих районов, в массовом порядке умерщвлялись и закапывались в ямы-могилы. Всего в Колдычево истреблено 22 000 человек. Немцы, стараясь скрыть следы своих злодеяний, умерщвляли и в отдельных случаях угоняли в Германию людей, принимавших участие в захоронении трупов. Могилы сравнивались с поверхностью земли и на месте их проводилось лесонасаждение (березовая роща «Арабовщина»). При отступлении немцы вывозили на автомашинах в лес «Михновщина» и производили массовые расстрелы.
Часть заключенных зверски расстреляна на территории концлагеря, причем всем жертвам руки были отведены назад и скручены колючей проволокой…»
Ирина СОСНИНА
