Анатолия Хвойницкого в Барановичах знают многие. В свое время он служил в органах внутренних дел. Но у большинства горожан его имя ассоциируется со спортом. Талантливый тренер по боксу воспитал немало замечательных спортсменов, тренирует мальчишек и сегодня. В своих подопечных Анатолий Владимирович хочет видеть прежде всего упорных и целеустремленных людей – таких, как сам. Воспитанник детского дома Анатолий Хвойницкий добился значительных высот – стал мастером спорта СССР, тренером высшей категории. С марта этого года – директор СДЮШОР профсоюзов по спортивной гимнастике и боксу. Но немногие знают о другом увлечении Анатолия Владимировича – писательском. В 2010 году он издал книгу басен. В 2011-м вышла в свет книга военных рассказов Анатолия Хвойницкого. Почему военных? Дед много рассказывал внуку о военном лихолетье, увлек парня. С тех пор история стала любимым предметом для любознательного мальчишки. С годами интерес к историческим событиям усилился. Он встречался с очевидцами, свидетелями военного времени – их рассказы и стали основой для книги «Горький хлеб». Сегодня мы предлагаем читателям «Нашего края» один из рассказов из книги Анатолия Хвойницкого.
Занимался рассвет, над лесом вставало солнце.
С первыми петухами просыпалась деревня. И, гремя вёдрами, хозяйки выгоняли со двора коров, и те, вливаясь в стадо, медленно двигались к околице деревни. А ПОЗАДИ этого шествия брели пастушки, 12-летняя Аня и её младший 8-летний брат Володька. Не отошедший ещё ото сна, досыпая на ходу, мальчик с трудом передвигал ноги, и сестра больше подгоняла его, нежели коров, – для тех дорога была привычна и знакома. Мать обещала убраться по хозяйству к обеду и на вечер сама погонит стадо на пастбище. Спали бы дети и сейчас, отец пошёл бы пастухом, да вчера вечером вместе с десятком мужиков – односельчан ушел в районный центр. Утром в село приезжал из военкомата уполномоченный, объявил: «Война началась!» По списку зачитал, кому надлежало явиться на сборный пункт в Козловщину. Воевать пойдут. Вот и ушли мужики.
Слухи о войне по селу давно ходили. Все шёпотом об этом говорили, а вот уже два дня как самолеты с крестами на восток в сторону Слонима летают, и взрывы слышны, ночью зарево над лесом стоит.
К матери сосед, дядька Степан, заходил, сказал, что в город ездил. Страшно там, пожары кругом, на улицах убитых видел. В городе военных много, вот немец и бомбит, отступают большевики. Люди бросают всё, из города бегут, а куда им, крестьянам, бежать от земли своей? И слух прошёл: кто на земле стоит, того немец не тронет, хлеб-то любой власти нужен. Может, Николай и зря ушёл на ту войну, сгинет где, а дома детей поднимать надо. Долго ещё мать со Степаном на кухне тихо говорили, дети давно уже спали, сосед далеко за полночь ушел.
…КОРОВЫ мирно щипали траву. Аня присела на огромный валун, а рядом, скрутившись на ватнике, мирно сопел Вовка – пусть поспит, к обеду жара поднимется, набегается ещё. Диск солнца уже высоко поднялся над лесом, его лучи ласкали лицо спящего ребенка, и тот во сне улыбался. Казалось, эту мирную картину ничто не может нарушить. Над лугом стояла тишина, и потому как-то неожиданно резко со стороны большака, дороги, ведущей в город, послышался нарастающий шум моторов.
Из-за поворота дороги, поросшей кустарником, показались мотоциклисты, за ними двигались танки, бронемашины, грузовики с солдатами. И вся эта железная гусеница медленно выползала на открытое место. От шума двигающейся колонны мальчик проснулся. Дети вскочили на ноги и с удивлением и настороженностью вглядывались в это зловещее движение.
Вовка не выдержал:
– Аня, смотри! Танки, танки! – на броне танков чётко виднелись белые кресты.
– Это немцы, немцы!.. – голос девочки задрожал, она схватила брата за плечи и прижала к себе. Её страх передался и мальчишке.
– Они нас не убьют? Аня, не убьют? – лепетал малыш и, ища у неё защиту, всё сильнее жался к ней. Сестра молчала, страх сковал её движения. Дети застыли в оцепенении и глядели на дорогу.
Коровы перестали жевать траву и, подчиняясь какому-то инстинкту, стали сбиваться в кучу.
В это время из противоположной стороны луга, из леса появились всадники. Молча разливаясь и охватывая стадо коров полукругом, покатилась живая лавина навстречу немцам.
К испуганным и сжавшимся от страха детям подлетел всадник со шпалой в петлице, капитан, резко осадил коня и, бешено вращая саблей, закричал дико:
– Хватай пацана и беги в лес, быстрее!..
И, матерясь, с места в галоп, и уже впереди понеслось его «ура!», подхваченное сотней глоток. Топот копыт, ржание лошадей, крики и свист – всё смешалось и слилось воедино. Земля дрожала, и уже ничто не могло остановить эту лавину. Эскадрон красноармейцев шёл в атаку. И было в этом движении что-то страшное и зловещее, одновременно страх и бесстрашие, желание жить и желание убивать…
ОПОМНИВШИСЬ, немцы спешно соскакивали с грузовиков, рассыпаясь цепью, в сторону атакующих разворачивались пулемёты и орудия танков. Ударили минометы, и шквал огня обрушился на эскадрон: падали мёртвые люди и лошади, но живых уже нельзя было остановить. Выехавшие на поле мото-
циклисты не выдержали атаки и в панике стали разворачиваться, но волна всадников смела и поглотила их…
Резвый вороной вынес капитана на дорогу одним из первых и сходу влетел в толпу серо-зелёных мундиров, клинок заиграл в руке всадника и обрушился на головы врагов. Немцы в панике заметались, после каждого взмаха сабли оседало на землю чьё-то тело. Играла бликом смерть на лезвии оружия, забирая очередную жертву. И в этом грохоте боя резко и одиночно прозвучала короткая автоматная очередь. Пули впились в грудь капитана, и занесенный для удара клинок выпал из рук. Пристав на стременах, тело, медленно заваливаясь на бок, сползло на землю. Несколько рук схватили коня под узды.
Немногие из атакующих красноармейцев смогли достичь дороги, но и эти герои-одиночки бесстрашно врезались в ряды вражеских солдат и, пока пуля не останавливала их, сеяли там страх и смерть.
Бой закончился так же неожиданно, как и начался. Над дорогой и лугом рассеялись пыль и дым, и предстала страшная картина: всё поле усеяно телами раненых и погибших красноармейцев, трупами лошадей. Слышались стоны раненых и ржание обезумевших лошадей, носившихся по полю без всадников.
Это была последняя атака эскадрона. Для ста советских молодых парней война началась и закончилась здесь, на этом безымянном белорусском поле. Наполовину поредело и стадо коров, попавшее под огонь. В этом огненном смерче и аду чудом уцелели дети. Они так и стояли, прижавшись друг к другу, а рядом зияла огромная воронка от взрыва снаряда. Пожалел Бог невинные души! Ни одна пуля и ни один осколок не коснулись их! Уцелевшие и оглушенные в этой кровавой бойне, широко раскрытыми от ужаса глазами они смотрели на этот мир…
Мир для них кончился, слово «война» вошло в детское сознание и приобрело реальность…
Взревели моторы и, разворачивая орудия в походное положение, танки двинулись дальше, на восток…
Наступил третий день войны…
